УЛЫБКА РАЗБИТОГО СЕРДЦА
Неотправленное письмо к свекрови
(с эпилогом)

Нет, я не сошла с ума. Просто сегодня я задумалась о возрасте, а точнее – о старости. 
Об этом, возможно, я бы не размышляла ещё какое-то время. Но критическая масса накопилась — из разговоров с Мастером, из обсуждений с коллегами, из обстановки дома. Сегодня как-то по-особенному взглянула на свою тяжелобольную свекровь. Она с трудом поднимается с постели, с чьей-то помощью, и только по нужде. Она совсем мало ест, и совсем мало разговаривает. Её тело испещрено морщинами, даже ноги… Стало совсем маленьким личико. Вытянувшийся подбородок как будто подчёркивает впавшие щёки и поджатые губы. И глаза стали меньше. Я до сего дня думала, что наше зрение – это самый «расходуемый материал» в организме. Но оказалась не права. Зрение почти девяностолетней старушки вполне себе. То, что она ещё может делать – смотреть телевизор, и с укоризной поглядывать на нас, её окружающих. В доме царит мрак, скорбь. Ей больно видеть чью-либо даже лёгкую улыбку.
Старость подошла к ней так незаметно, что она не верит, что это возраст и болезнь уложили её в кровать. Она не признаёт случившееся, и обвиняет в этом всех вокруг. Даже телевизор. На предложение сына включить его, злится и бросает фразу: — Не хочу его, там все ходят… Издеваются надо мной.
Судьба поколения сегодняшних девяностолетних – это испытания голодным детством Великой отечественной войны. Это послевоенные лишения и трудности. Но это и радость обновлённых людей, строящих коммунизм. Она с энтузиазмом и верой в победу смотрела на жизнь. Красивой была по молодости, и, судя по фотографиям – пользовалась вниманием мужского пола. Но почему-то личная жизнь не сложилась. 
В последние годы она не пропускала ни одного важного политического события, критикуя начальников, отстаивая правоту народа, обливаясь сериальными слезами. Пытаюсь вспомнить её смеющейся или хотя бы улыбающейся…
Негодования и недовольства, копившиеся в ней годами, выплеснулись в последние месяцы наружу. Не такой хотела она прожить жизнь. Не так все вокруг всё делают. Не такой партии, как я, хотела она сыну. Проблемы свекровей и снох? Может быть…
— Но ваш сын любит меня…
— Какая любовь?! Придумки это всё – любовь… 
И я озадачилась – в чём причина её обозлённости? 
А как я буду себя вести, что я буду говорить на пороге своей жизни, если доживу до старости? И что значит для меня старость?
Опыт жизни – это наше богатство. Его не купишь в кредит, не скопишь на депозите. Он складывается из пёстрых событий, в которых ты определяешь своими ценностями то, что тебе дорого. 
Мои ценности – опыт наблюдений за людьми, их поступками. Мой опыт – это моё разбитое сердце. Не набитые на лбу шишки, а сердце. Я очень любила и люблю жизнь. И всё, что в ней происходило – встречи, расставания, даже ошибки – всё было сделано по любви.
Чувства способны видоизменяться и даже исчезать. Любовь же – если она есть, она навсегда. И это не любовь к единственному человеку. Это любовь к жизни. 
Чтобы ты ни делал, где бы ты не находился, в каком бы состоянии ты ни был – если ты любишь, всё будет настоящим, искренним. И усталый взгляд, и приготовленный подгоревший пирог, и мытьё окон перед дождём, и накрывание простынёю постели, и обнимания с уже взрослыми детьми, и поправление воротничка у мужа… Всё это и есть – любовь. 
Вот только она не сразу такая становится. Она впитала боль, страх, унижения. Она была растоптана чужими ногами и избита. Она много плакала в подушку. Она была зависима. Она была другой. Но её сердце осталось не обозлённым. Потому что в нём изначально жила любовь к жизни.
Знаешь, какая она – любовь?
Центр её – ты сам. А она вокруг – во всём, что создано самим же тобою. Она настолько могущественная и большая – что даже взглядом не охватить.
И если по-настоящему любишь, то любишь не себя в этом всём, а состояние окружающих людей, которых ты сделал счастливыми. В этом твоя польза для человечества. Хозяин любви – вершит работу, достойную кисти художника. 
Людей с любовью видно по взглядам. На их лицах нет отпечатка жадности, зависти, гнева, похоти, рвачества. В них – спокойствие и уверенность. Ведь уверенность – это твоя единственная вера. А вера и есть любовь.
Грань, когда ты выбирал — идти вслед за разрушением или созиданием, ненавидеть или прощать, лицемерить или быть искренним — очень тонкая. Ложь рушит сердце, и цементирует его, прорастая трещинами недовольства во взгляде. Поэтому-то и не получится сделать счастливыми всех. Надо, чтобы человек сам взрастил в себе любовь.
Я очень хочу, чтобы моё разбитое сердце в старости не спорило. И, чтобы не совершая лишних движений, оно могло из последних сил сделать самое простое – адресовать окружающим улыбку. 
Спасибо, дорогая свекровь, за эти откровения. Спасибо за сына – моего мужа. У меня есть ещё некоторое время, чтобы молиться за вашу улыбку.

* * *
Всё, что выше, датировано тринадцатым февраля. Сегодня, третье марта. Мы похоронили бабу Валю. В последний свой день на Земле, первый день весны, она была уже совсем малоподвижная. Ни голова, ни руки не принимали самостоятельного положения — только так, как их положат. Я сходила в церковь. А дома, после всех гигиенических процедур, я взяла её руку и… спела колыбельную. Потом и Володя посидел с мамой, «поговорил». Теперь уже все разговоры были односторонние. А потом… прошло часа два. Она, вдруг, подняла полусогнутую левую руку, и начала ею в воздухе вырисовывать уверенные круги — как будто танцевала или встречала кого-то. И на лице её благостно отразилась улыбка. 
Так она и ушла. 
Такой я и буду её помнить.

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

Навигация по записям