— Как думаешь, снега уже не будет? – спрашиваю Володьку за завтраком, глядя в окно.
Хотя, и так понятно. Серый кокон неба навис брезентом над городом. Земля уже согрелась. Вот-вот начнёт парить и выплёскивать цвета – жёлтый, зелёный, красный. Те самые, что колбочкам зрачка близки. Жёлтый – до. Зелёный – фа. Красный – ля. До, фа, ля – доминанта фа мажора.
Перезимовали. А Володька произносит это слово ещё в декабре, когда день начинает прибавляться.
Посмотрела ночью фильм Павла Павликовского «Ида» (2013). Под впечатлением, пишу эссе о просмотренном и сопоставляю всё, что накопилось от просмотра «Левиафана» Андрея Звягинцева (2014), и «Декалога» Кшиштофа Кеслёвского (1989).
Библейская тема сегодня становится модной. Это — страшно. Страшно – потому что «модно». Идёт излом между авторским – штучным и масскультурой. Неужели эта тонкая струйка воздуха сможет преобразить умы толпы?
Отбросив все «не верю» по поводу режиссёрской работы над «Левиафаном», суть фильма бьёт по среднему колоколу. Затронуты в нём нравственные и моральные стороны, планка которых пала неимоверно низко. В этом нет выдумки. Я сама родом из маленького городка, с которого будто списано всё, что было в «Левиафане». И по иронии судьбы имя этого городка — Серебрянка, как и того, что находится рядом с Териберкой, где шли съёмки кинокартины.
«Декалог» и «Иду» я бы отнесла к над-нравственности. Эти фильмы – разговор с Богом. Это большой колокол. Пытаясь расшифровать каждую серию «Декалога» и привязать её к какой-то из заповедей, поняла, что это сделать у меня не получится. Видимо, мало знаю. Не так понимаю. А как – «так»?
У меня старая «неправильная» Библия. Её мне подарили друзья финны, которые приезжали к нам с религиозной миссией в Серебрянку, когда я работала в конце восьмидесятых – начале девяностых в городской администрации заместителем Главы города по делам молодёжи. На мне же были и вопросы религиозных меньшинств. Мы очень много общались. До сих пор помню имена – Тапио, Сиркку (в переводе имени – маленькая жёлтая птичка), Эндрю, Илана и переводчика Диму. Они проводили молебны. Рассказывали о своих выходах к Богу. Пели псалмы. Они были адвентисты. Потому и Библия, которую они подарили, не православная, а протестантскся, с уклоном в субботу. В то время и начались мои сравнения, искания «разного» Бога.
Потом уже в православном Храме я приобрела другую Книгу. А вчера сиделка принесла Молитвослов. Во всех книгах этих – воззвания к душе: о воле, о долгах, о хлебе насущном, и благодарение, но рядом послушание, отречение, устрашения.
Мы же, человеки, мним себя божками. А где эта грань – недочеловека и человека?
…Сегодня удалось помыть мамане голову. Помогает противопролежневый матрац. Маленькая, чистенькая. Она съела совсем немного овощного пюре. Настоящая чистая суббота.
Мои ощущения-воспоминания снова опрокинули меня в детство: я кормлю кукол, ковыряя игрушечной ложечкой в такой же игрушечной кастрюльке. Но там пусто. Я, недовольная пустотой, иду в огород, рву щавель, туда же – маленькую помодорку. Прячу всё это от взгляда мамы, пробираюсь украдкой в свою комнату, будто нашкодила. Но куклы отказываются есть. И съедаю всё это сама.
…Опять болит спина. Пора бы сдать анализы. Замучил стоматит, больное горло. Врач говорит, что иммунка совсем села, лейкоциты надо бы поднять. Но выписанные лекарства неподъёмные. Не до этого. Сейчас помощь нужна мамане. Вот наступит весна и сил будет больше.