Дочь сегодня призналась, что только теперь она начинает осознавать, как надо просчитывать на несколько шагов вперёд процесс воспитания…
Они там, далеко, на райском острове. Туда от нас только самолётом. Трёхлетняя внучка уже осмысленно смотрит в монитор. Но улавливается какое-то застревание, мне не видится прогресс. Может, сказывается, расстояние. Несомненно – иная культура накладывает отпечаток. В кафе она уже может сказать официанту на английском. Рисунки, аппликации на стенах – это всё да… но мыслительный процесс её проходит мимо меня.
Когда росли Стася и Пашка, мы разгадывали кроссворды, шарады, играли в логические игры. Результатом было – Стася составляла свои кроссворды для детской рубрики газеты «Устинка». Пашка сочинял истории, в которых соединял несоединимое. Это было забавно и, одновременно, необходимо. Например…
Намешает в придуманных сказках разных героев и такой винегрет получается. Как-то перед Новым годом это было, заходит на кухню, где я у плиты вожусь, и говорит мне:
— Мам, дай тесто на соль попробовать, — это он так всегда выцыганивал тесто.
Я ему – вот, мол, и мне помоги – не только пробуй, но и лепи пельмени.
А чтобы его рот делом занять, прошу:
— И сказку мне расскажи…
Отщипнул он в деловито кусочек теста, в рот положил, а в руках кругляшек теста стал разминать, прожевал, вздохнул и говорит:
— Нормально посолено… Ну, слушай… Жили-были три сына: КарлаСЫН, АндерСЫН и МэйСЫН…
Я аж чуть, было, вслух не прыснула, смех сдерживая. Но знаю, что нельзя открыто смеяться – у нас с сыном серьёзные отношения.
«Вот жешь,» — сама думаю, — «Интерсплетация! Карлсон и Андерсон – это понятно, по сказкам их знает. Да, впрочем, и Мэйсн понятно – вон, уже целый год по телеку сериал о нём».
— Какие ж имена-то ты им дал интересные! – восхищаюсь.
— Они ж все сыновья, — добавляет мой маленький рассказчик. Так вот, жили они были, и не знали, что у них брат есть — ЕльСЫН.
Я уже так живот смехом поджала – только сидя могу лепёшечки пельменные катать.
— Ну так вот…Собрал их отец…
— А отца-то как звали? — спрашиваю.
— Ну, как-как – Бог его звали!… И говорит им Бог — вот вам компас, за три дня найдите своего брата.
— Постой-постой, — я вмешиваюсь, — А с чего ты взял, что они братья?
— Все люди – братья… — ответствовал сын важно, подняв указательный палец кверху.
Тут в дверь позвонили. Друзья пришли. И уже при них сын сказку досказывать не стал. А я, как после не старалась, не удалось продолжения услышать, всё его уже на совсем другую историю уводило.
Вот все годы теперь и думаю – чем же та-то история могла закончиться?
А ещё он лепил из аппликационной глины чудные бюсты. Самые замечательные были – бюст Пушкина и «Человек поющий». Бюст Пушкина Стася как-то, полагаю — из ревности, разбила. А вот «Человек поющий», надеюсь, покажу Пашкиному сыну, или дочке, или и тому и другому – когда они будут.
Стася же отличалась умением рисовать, мастерить – рукодельница, одним словом. Самые ранние проявления её такого «рукотворчества» проявились очень рано: она заплетала в косички все верёвочки, ниточки. У бабушки была скатерть с бахромой, так эта бахрома вся была сплетена в косички. А однажды пятиметровый удлинитель превратился в в пятидесятисантиметровый. Это было шедевром! Удлинитель пришлось выбросить, но история осталась!
А ещё Пашка любил сочинять музыку. Сядет за фортепиано и катает-катает одни и те же созвучия. Десять, двадцать минут катает. А мы слушаем, с умными лицами. И прерывать нельзя, потому как Пашка в это время в творческом поиске и полёте находится…
Мда…Воспоминания – это не просто события. Это опыт. Он не всегда «сын ошибок трудных». Он – всегда балансирование между искренностью и ложью. Лжёшь самому себе – и получаешь в итоге ложь. Ведь жизнь человека – поле, которое только и знай, что засеивать и, после, урожай собирать.