Сейчас в эти минуты уже в который раз прослушиваю песню Павла Фахртдинова «На Окна», и плачу…
У песни так много пластов. Искренность сказанного. Глубокое содержание. Качество аранжировки и звука. Всё это вместе с образом, который рисуется песней, складывает такую сочную на ощущения картину, что хочется её пить. Сам колор песни не яркий, он скорее даже тускло-серый, стальной, клацающий. Прямое попадание.
Всем ищущим вдохновения – рекомендую!
Ну, а я с ведомостью о собранных за эти 2 дня средствах. Помогает в сборе в этот раз журналист Зульфия Раисова с публикацией обо мне в газете Newtimes.kz Ссылку на статью здесь в открытом доступе ФБ запрещает делать, поэтому вышлю её всем, кто мне напишет в личные сообщения. Спасибо Зульфие – статья получилась охватывающая многое. Мне накануне моего юбилея это отличный подарок! Итак, на сегодняшний день собрано 293$. Препарат Bevacizumab настолько дорог, что я рада любой помощи! О нём вы можете найти информацию в интернете. Мой объём 400 мл каждые три недели. Молюсь за всех помогающих мне, за всех нуждающихся в помощи, в лечении! Вы спасаете не просто мою жизнь, это намного больше!
Возвращаясь к песне, с которой начала разговор, — окна давно воспринимаю как оконы=иконы. Об этом писала в одном из рассказов с одноименным названием. Он вошёл в повесть «Деревенские сказы Пропа», написанную в 2011 году. Опубликован был в литературном журнале Книголюб, а до того – переведён на немецкий язык и издан в Германии. Ярким было выступление с чтением этой повести в Меломане несколько лет назад, в рамках одного из проектов Литературной Школы Алматы. Тогда мы вместе с Евгенией Волковой (партия флейты) показывали фрагмент моно-спектакля «Деревенские сказы Пропа». Вот так сегодня «опрокинул» меня в возвращение к этой повести Павел Фахртдинов. Послушайте его песню, послушайте… Ну, а текст рассказа «Окна» ниже:
ОКНА
У нас в деревне всяко чудо исходило от Пропа. Всё делал он своими руками.
Проп с женой евоной Матрёной своих детей не имели. Соберут мальцов округи, Матрёна пирогами угощает, а Проп сказы бает, да мастерит чего, и нам показывает всякие домовничьи причуды.
Вот как-то рассказал он, как давно в избах не было окон. Одни рубленые отверстия в стенах. По лету днём их открывали, а в вечеру завешивали тряпицей. Осенью, с холодами, как на Покрова заколют живность, отверстия затягивали бычьим пузырём. Посему днём в избу кое-как свет проклёвывался. Ну, а в морозы затыкали оконные дырки войлоком. Войлок-то вообще в каждом дому в цене был. Его валяли из овечьей шерсти. Пока Проп вычёсывает да выкатывает шерсть, запаху стоит в дому – невмоготу. Зато потом чего только из войлока он не делал – одеяла, затыки на дверь и окна, полови/чки, а в основном-то валенки валял по колено, или куцие, как чуни. А Матрёна игрушечки складывала из остатков. Проп как-то своей Матрёне свалял из белой шерсти тонюсеньку фуфаечку – куцавейку, все соседки обзавидовались.
Враз после медового спаса, когда лето скончалось, и соты из ульев повытрясали, Проп пошёл на налима. Речка у нас горная, холодная. Налим только с холодами и выходит с глубины. Большая это рыбина – по аршину плюс локоть, а то и до сажени ростом. Кожу налима Проп сымал со вниманием, опосля пропитывал ядрёной вонючей водой, растягивал гвоздиками на доске, под навесом высушивал и выкатывал скалкой. Получалась тонкая справная плёнка. Её-то и приспособил Проп на окна.
Проп рассказывал было, что в городе люди на окнах ставили стёкла. Но больно хрупкие они – не довезти до нашенского мира, да и дорогущие шибко.
Как весна наступала – Проп лонишную завесь из плёнки с окон сымал, а ежли хмарило – закрывал войлоком.
С весной жизть разливалась, как река. По зиме-то что – сколь не топочись по делам во дворе, а холод в избу гонит. А весна придёт и зовёт тебя то в поле, то в лес, то на реку. А там – широта! Жизть!
А в малоснежец мы выходили на горку закликать весну. Мамка напечёт из теста птичек всяких, разукрасит их свёклой и луком, и мы с мальцами округи бежим гуртом на холм, и песню орём:
— Ой, кулики-жаворонушко, прилетите к нам в одонушко, несите весну краснушко, летось теплушко.
Или солнышко зазывали:
— Солнышко, солнышко, выгляни в окошко!
Проп нам к закличкам свистульки из осины выстругал. Мы пели слова всякие – звали солнце быстрее прийти. А Проп сказывал нам, что там, в небе солнце живёт, как и люди, в дому, и из окошка по весне выходит.
— А оно тож плёнку на окно в зимусь вешат? – я испрошал Пропа.
А он всем нам, мальцам деревни, говорил так:
— Солнце – оно не люди, оно ж рыбу удить не может, потому и плёнку на окна не справит. У него, солна, окна, что иконы – святым светом разливаются сквозь небушко.
Опосля привез Проп с волости китайскую слюду. Ох, какие он красивые окна справил с этой слюдой. А соседи всё судачили:
— Не-е, мороза не выдержит та заморская плёнка…
— Да срам-то какой – всё видать, что в дому деется!
— Окна – оне от нечисти защита, а тут – входи, кто хошь…
Проп молча окна новые заделал. А чтобы от нехристи защититься – крестом деревянным осенил. Получилось как бы в одном окошке – несколько окошек. И одну-то створку сделал открывающейся: коли в дому душно – Матрёна её распахивает. А кругом окна/ прилепил деревянные задвижки, кои заволакивали окна, коли хмарь накатывала. А коли вёдро в небе – с окон и задвижку сымали и занавесь убирали.
Соседи диву давались. Прилипнут к окну носами сплющенными и глядят, что в дому деется.
И вот как морозы стукнули, Проп окна задвижками задвинул, так что и свет даже от керосинки со двора не видать.
Тепло в доме от печи. Булками пахнет. Пришли мы – мальцы с деревни. Проп нам валенки катает, а сам сказы сказывает.