Ищу смысл человеческого существования. Вслед за Иоанном. Следом за Андреем Тарковским… Как сформулировать суть человека? Как создать формулу человеческого счастья? Как с детства направить человека в русло пользы для развития цивилизации? Но не техногенного совершенствования, а духовного.
Как сделать так, чтобы гармоничное развитие человека множилось в людях, без остановок и сопротивлений?
Страдание – это смерть?
Страдание – это рост.
Андрей Тарковский: «В Откровении Иоанна сказано: «Знаю твои дела; ты не холоден и не горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих». То есть, равнодушие, безучастие приравнивается к греху, к преступлению перед Творцом. С другой стороны: «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся». Короче говоря, это ощущение человека кающегося, это, в общем-то, начало пути. Такие ощущения приходят к разным людям по-разному и в разное время. Скажем, Достоевский. Существует версия, что это религиозный, православный писатель, который рассказал о своих поисках и о свойствах своей веры. Мне кажется, это не совсем так. Достоевский сделал свои великие открытия только потому, что был первым из тех, кто ощутил и выразил проблемы бездуховности. Его герои страдают оттого, что не могут верить. Они хотят, но они утеряли этот орган, которым верят. Атрофировалась совесть. И с каждым годом Достоевский становился как-то все более и более понятным, даже модным. Именно за счет того, что эта проблема разрастается все шире и шире. Потому что самое трудное — верить. Потому что надеяться на благодать в общем-то невозможно». «чтобы ощутить себя свободным и счастливым, — это бесстрашие».
Начать с себя. Да, так начинала. Пытаясь понять себя, искала, сличала, не находя – ожесточалась, и вдруг, пришло осознание: все состояния пережив, ты обретаешь внутреннюю свободу. А к осуществлению задуманного Он даёт предпосылки.
На перечисление, сбор, переосмысление всех состояний, придуманных человеком, ушли годы. Но теперь могу сказать: — Всё сводится к одному – «любить».
Эта любовь – начало, и она же – конец.
В ней неосознанное подсознательное и вовлечённое в рассуждения, выводы. Она не может иметь цену, размер. Она – дух. Не символ, не мем. Не секс. Она – образ. Она — не к конкретному объекту. Она — внутри тебя.
В ней – спокойствие и уверенность. И не смущают, и не раздражают люди, не понимающие тебя. Потому как ты достиг некоего этапа. Но не вершины. Ты всего лишь вспахал и расчистил поле, и теперь оно готово к посеву.
Схема человеческого бытия в гармоничном развитии: род – воспитание силы воли и внутренней свободы – поиск счастья – мудрость — смерть.
Мы умираем уже родившись. Жизнь моя – расстояние, — писала я в свои шестнадцать. Не осознавая ещё глубины. «Изначален уход в приходе, увядание в расцветании… А ещё, закат на восходе. И во встречах всех — расставания. Жизнь моя, ты – прощание?»
«Снята седьмая печать» — и — тишина:
И будем петь – когда-нибудь, когда развеет ветер песню над долиной, и будет, будет несказанно длинной нас всех заполнившая тишина (20.09.07).
И приходит откровение: вспаханная земля – уже совершенство, потому как плодородие её самодостаточно, и не требует посевов. Земля взрастит то, что ей уже дано. Таков и человек. Он творит, и не требуется никаких вмешательств. Только время. Люди окружающие придут и уйдут. Только время будет с тобой всегда, оно отведено каждому. Оно – проводник. А ведёт Он. Потому предназначение неоспоримо. И для человека остаётся главным – процесс Пути. И слепцов, и отрешённых Он ведёт. Остаётся понять – что ещё мне предназначено? Но и это не важно. Он ведёт.
А если ты пуст. Легко несёт тебя по жизни.
Знания отяжелят скорбью, и потому Он ещё более груз на плечи взвалит. Любит потому что. И ты Ему нужен. Для эксперимента и испытания. Он тебя облачит в нищенские одежды. Он на тебя взвалит груз болезней. Только такой ты Ему нужен. Верующий. Любящий. Несущий долг свой и обязательства по отношению к Его доверию. И потому времени мало. Успеть надо многое.
Тарковский отрекается от счастья. Я – нет. Счастье для меня – это поиск надежды, для новых открытий и новых скорбей, в которых прорастает моё время.